Военно-политическое господство
После заключения Мудросского перемирия практически все ближневосточные территории оказались под контролем Великобритании. Множество проблем послевоенного мироустройства, с которыми столкнулись державы Антанты, отодвинули принятие практических решений по поводу будущего ближневосточных территорий на довольно длительный срок. Тем не менее, в представлении многих британских политиков, Ближний Восток являлся регионом первостепенного значения. В силу этого, дискуссии вокруг ближневосточных проблем, в первые послевоенные годы были немаловажной составляющей деятельности коалиционного кабинета Д. Ллойд-Джорджа, впервые сформированного в конце 1916 г. В период войны традиционная система взаимоотношений парламента и правительства в Великобритании претерпела определенные изменения. В обстановке военного времени требовавшей оперативного принятия решений, премьер – министр и члены кабинета получили значительную свободу в своих действиях. Данный факт не исключал, однако, наличия координирующих механизмов, обеспечивавших сотрудничество двух ветвей власти и поддержку действий правительства со стороны парламентского большинства. Особенно важным, в этой связи, являлось наличие постоянного взаимодействия между премьер – министром и лидером консервативной партии и главой парламентского большинства Бонар Лоу. Тем не менее «интервенция» парламента в сферу внешней политики носила в годы войны весьма ограниченный характер. Все межсоюзные соглашения по Ближнему Востоку этого периода, в которых участвовала Великобритания, носили секретный характер и их полное содержание не было известно не только широкому общественному мнению, но и многим английским парламентариям. Окончание войны вызвало среди британских политиков оживленные дискуссии по поводу будущего мироустройства, и, в частности перспектив британской политики на Ближнем Востоке. Применительно к Леванту, объектами обсуждения являлись степень возможных уступок французской стороне и характер взаимоотношений с «правительством” Фейсала. Основной трудностью для британской дипломатии, являлась, в данном случае, необходимость следовать обязательствам, данным в период войны и носившим весьма противоречивый характер. Отсутствие четкой политической линии обуславливало ухудшение взаимоотношений Великобритании как с хашимитами, так и с основным союзником по Антанте - Францией. Применительно к иракским территориям, дискуссии носили иной характер. Британское присутствие в этой бывшей части Османской империи практически не оспаривалось, предметами обсуждения являлись лишь конкретные формы и механизм будущего управления Ираком. Ситуация усугублялась в силу столкновения на Ближнем Востоке интересов нескольких британских ведомств. Общую координацию политики в отношении Леванта осуществлял Форин Офис. Ирак находился в сфере компетенции англо-индийского правительства, хотя степень его влияния на ситуацию в регионе, по сравнению с предвоенным периодом снизилась. Немаловажным фактором, влиявшим на умонастроение многих британских политиков в первые послевоенные месяцы, было состояние победной эйфории, а также стремление получить максимальные дивиденды и компенсировать понесенные потери. Применительно к Ближнему Востоку, Великобритания стремилась полностью использовать фактор своего военно-политического господства на территориях Месопотамии, Палестины и Леванта, а также морально-психологический аргумент своего решающего вклада в разгром Османской империи. Представители британского руководства, в первую очередь, связанные с англо-индийскими властями, или имевшие опыт работы в Индии, надеялись добиться максимально возможных гарантий безопасности индийских владений. Дискуссии вокруг ближневосточных проблем проходили на фоне целого ряда трудностей, с которыми столкнулись Великобритания после окончания I Мировой войны. Финансовый кризис, массовая демобилизация, рост национально-освободительного движения во многих частях Британской империи побуждали кабинет Д. Ллойд-Джорджа к поиску более эффективных и экономных методов осуществления своей политики в различных регионах мира, и в том числе на Ближнем Востоке. Расширение сферы британского влияния за счет бывших ближневосточных провинций Османской империи, а также реформа системы управления в Индии и Египте, требовали значительных финансовых расходов. Многие британские политики ввиду сложности внутриполитической ситуации в метрополии, выступали с критикой ближневосточного курса правительства. Центром этой критики стал парламент. Одной из важных вопросов, обсуждавшихся парламентариями в конце 1918 – начале 1919 гг., являлось сокращение масштабов британского военного присутствия на Ближнем и Среднем Востоке. Контроль над этими обширными территориями был возможен лишь в условиях всеобщей воинской обязанности, введенной в Великобритании в годы войны. С 1916 г. в британском парламенте активно обсуждался вопрос об объеме и формах сокращения вооруженных сил страны после окончания военных действий. В то же время, по подсчетам, произведенным военным ведомством, контроль над занятыми в период войны территориями, требовал поддержания численности британских вооруженных сил на уровне не менее миллиона человек[1]. По воспоминаниям У.Черчилля, даже Бонар Лоу не решался обсуждать вопрос о сохранении такой численности вооруженных сил в парламенте. Немаловажным фактором, оказывавшим влияние на политику британского кабинета в вопросе сокращения численности армии, являлась позиция промышленных кругов и профсоюзов, выступавших категорически против продления действия законов о военной службе, принятых в годы войны. Многие парламентарии и министры видели в этом один из основных источников сокращения бюджетных расходов и улучшения финансового положения правительства. Экономические трудности, с которыми столкнулась метрополия после окончания I Мировой войны, оставались основополагающим фактором, определившим эволюцию британского ближневосточного курса в 1919-1920 гг. Проблемы массовой демобилизации сочетались с постоянно возраставшим давлением парламента, требовавшего привести военные расходы в соответствии с нормами мирного времени. Общественное мнение в Великобритании, после четырех лет военного напряжения, негативно воспринимало сохранение довольно высокого уровня затрат на содержание вооруженных сил, обусловленного сложной ситуацией в Индии, Египте, Ираке и ряде других частей Британской империи[2]. Общая численность английских и индийских войск на Ближнем Востоке, в Ираке и Закавказье, составляла, к августу 1919 г., 225 тыс. чел. Кроме того, в Египте размещалось еще 95 тыс. британских военнослужащих. ;.На территории Ирака находился 60-ти тысячный контингент, расходы на содержание которого составили в 1919-1920 финансовом году около 18 млн. ф.ст.[4]. Таким образом, возникло острое противоречие между потенциальными задачами Великобритании на Ближнем и Среднем Востоке и ее реальными финансово – экономическими ресурсами. В августе 1919 г. глава военного ведомства У. Черчилль, находившийся в центре парламентской и общественной критики, был вынуждена отмену с марта 1920 г. военного призыва и сокращение численности вооруженных сил до 10% от предыдущего уровня. Отказавшись от принципа обязательной воинской службы, британское правительство решило, в итоге, вернуться к принципу комплектования арии добровольцами, заключавшими долгосрочные контракты. Однако, перспектива столь стремительного сокращения численности армии, вызвала негативную реакцию о стороны политиков и военных, связанных с ближневосточным регионом и отстаивавших необходимость сохранения длительного военного присутствия в этом стратегически значимом для Великобритании регионе. Все это побуждало правительство к постоянному лавированию и поиску компромиссных решений. В январе 1920 г. кабинет Д. Ллойд-Джорджа был вынужден утвердить государственный бюджет с дефицитом в 473 млн. ф.ст. Исходя из одобренных парламентом показателей, еженедельные расходы на содержание британских войск, размещенных на оккупированных территориях Османской империи, не должны были превышать 750 тыс. ф.ст. в то же время военное ведомство должно было завершить процесс демобилизации четырех миллионов человек[5]. Большинство заинтересованных британских чиновников сходилось во мнении о желательности организации системы управления над подконтрольными ближневосточными территориями по египетской модели, предполагавшей достаточно большую степень самоуправления местного населения. В этой связи рассматривался проект Т.Э. Лоуренса, предложившего создать на территории Сирии, а также Южной и Центральной Месопотамии три арабских монархии во главе с сыновьями шерифа Мекки – Фейсалом, Абдаллахом и Зейдом[6]. Полемика вокруг ближневосточных проблем, в которой участвовали высокопоставленные британские политики была обусловлена, в первую очередь, глобальными изменениями, произошедшими в мире после окончания I Мировой войны, и необходимостью поиска новых ориентиров внешней политики Великобритании. Прямым следствием этих изменений стал рост национально-освободительной борьбы в ряде британских колоний и протекторатов. В условиях серьезного обострения политической ситуации, глава Министерства по делам Индии Э. Монтэгю и вице-король лорд Челмсфорд разработали проект конституционной реформы, призванной смягчить антибританские настроения среди высших слоев индийского общества. Трудности, связанные с его реализацией побуждали англо-индийское правительство быть особо восприимчивым к настроениям мусульманской общины. Несмотря на то, что мусульмане Индии не откликнулись активно на призыв к «священной войне”, лозунги в защиту турецкого султана в 1918-1919 гг. были важной составляющей их политических требований. Выступая, в этой связи, за скорейшее урегулирование ближневосточных проблем и заключение мирного договора с Турцией, англо-индийские власти оппонировали ближневосточной политике руководства Форин Офиса, полагая его геополитические воззрения устаревшими[7]. В начале 1920 г. У. Черчилль добился в полемике с руководством Форин Офиса решения о выводе британских войск с территории Ирана и Закавказья. Наметившаяся, в этой связи, некоторая стабилизация позиций Великобритании в регионе, была, однако, вскоре нарушена вследствие восстания в Ираке, ясно продемонстрировавшего кризис традиционных имперских методов управления и необходимость формирования новых подходов к контролю над ситуацией в ближневосточных владениях, учитывавших новые тенденции и историческую специфику региона. Значительный рост финансовых затрат вызвал новую волну критики ближневосточной политики кабинета. В редакционной статье «Таймс» от 6 ноября 1920 г. подчеркивалось: «… если Правительство … полагает, что политика в Месопотамии в течение последнего года способствовала процветанию Империи, - оно единственное, кто так думает»[8]. Еще ранее в «Таймс» подвергалась критике политика «индианизации», проводившаяся администрацией А.Вильсона, и активно поддерживались планы создания арабского государства и сокращения масштабов британского присутствия в Месопотамии[9]. Парламентскую оппозицию ближневосточной политики кабинета возглавил бывший премьер-министр Х. Асквит. Выступая на заседании Палаты Общин 23 июня, он потребовал от правительства отказа от курса, который «… навлекает на Великобританию непосильные обязанности»[10]. Дебаты вокруг ситуации в Месопотамии достигли своего пика в декабре 1920 г., когда У. Черчиллю с большим трудом, удалось добиться санкции парламента на выделение в 1920-1921 финансовом году дополнительно 39 млн. 750 тыс. ф.с. для стабилизации ситуации в Ираке и Иране[11]. Накануне обсуждения данного вопроса, со специальным заявлением выступил Д. Ллойд-Джордж. Суть его сводилась к тому, что Великобритания несет моральную ответственность за будущее Ирака и не может в настоящий момент оставить иракский народ в состоянии анархии и хаоса[12]. Наряду с финансовыми проблемами, перед британским руководством, со всей очевидностью, встала задача формирования новой системы управления подмандатными владениями на Ближнем Востоке. 1 мая У. Черчилль обратился к главе кабинета с меморандумом «Бюджетные расходы в Месопотамии», в котором особо подчеркивалось, что существенный прогресс в сокращении финансовых затрат Великобритании может быть достигнут лишь в случае реализации следующих положений: «1. Передача Месопотамии и, возможно, других подмандатных территорий в ведение Министерства по делам колоний. 2. Четкое определение объема финансовых затрат путем отдельного соглашения между Казначейством и Министерством по делам колоний. 3. Скорейшая передача функций по поддержанию порядка в Месопотамии командованию ВВС. 4. Немедленное уменьшение оккупированной территории и концентрация усилий британских войск на охране железнодорожных коммуникаций». По убеждению У. Черчилля, управление Месопотамией должно быть передано «тому ведомству, которое обладает реальными знаниями и опытом администрирования и экономического освоения диких стран, которое способно к импровизации в поисках наиболее приемлемых методов контроля с учетом имеющихся в распоряжении сил и средств». В документе отмечалось, что Министерство по делам колоний известно своими успешными и весьма экономичными методами управления в Восточной Африке. В то же время, как полагал У. Черчилль, специфика деятельности Форин Офиса, состоявшая в осуществлении взаимоотношений с независимыми государствами, препятствовала ему столь же эффективно управлять подмандатными территориями[13]. 7 декабря 1920 г. ответственный за руководство военными операциями в Месопотамии, генерал П. Рэдклиф представил кабинету доклад о ситуации в стране. Согласно его оценкам, для поддержания стабильного контроля над иракскими территориями, в рамках существовавшей административной системы, требовалось содержание 17 тыс. английских и 85 тыс. индийских военнослужащих. Ежегодные расходы на данные нужды оценивались докладчиком в 30 млн. ф.с., что на 6 млн. ф.с. превышало весь иракский бюджет[14]. Основываясь на данной информации, У. Черчилль предложил в середине декабря проект радикального сокращения масштабов британского присутствия в Ираке, согласно которому Великобритания должна была сохранить контроль лишь над южной частью страны (т.е. территорией бывшего османского вилайета Басра – А.С.). Подобная мера позволила бы военному ведомству сократить свои ежемесячные расходы в Ираке с 30 до 8 млн. ф.с. 17 декабря кабинет проинструктировал П. Кокса относительно подготовки плана эвакуации британских войск и персонала из Багдада в Басру[15]. Дебаты вокруг иракской проблемы, во многом связанные с парламентской критикой, поставили в декабре 1920 г. кабинет на грань кризиса. Предложение У. Черчилля подверглось критике со стороны Э. Монтэгю и лорда Керзона, полагавших, что ситуацией политического вакуума, которая неминуемо возникнет в результате вывода британских войск, не преминут воспользоваться кемалисты. Ситуация требовала немедленного разрешения. На заседании кабинета, прошедшем 31 декабря, при непосредственном участии Д. Ллойд-Джорджа были приняты программные решения относительно Месопотамии и всей системы управления подмандатными владениями на Ближнем Востоке. Предусматривалось, в частности, создание, в составе Министерства по делам колоний, отдельного Восточного департамента, координирующего политику в отношении подмандатных владений и обладавшего отдельным бюджетом. Выбор в пользу данного ведомства был обусловлен его довольно эффективной и экономичной политикой в африканских колониях, которая контрастировала с дорогостоящими акциями Форин Офиса в Закавказье, Персии и Египте. В связи с этим было окончательно отклонено предложение лорда Керзона передать создаваемый департамент внешнеполитическому ведомству. Руководство Министерством по делам колоний, которое было предложено переименовать в «Министерство по делам колоний и подмандатных территорий» было поручено У. Черчиллю, известному своей последовательной позицией в отношении необходимости реформирования механизма ближневосточной политики[16]. 11 января 1921 г., в развитие принятых кабинетом решений, был создан Межведомственный комитет, включавший представителей Форин Офиса, Казначейства, Министерства по делам Индии и военного ведомства, во главе с министром труда Дж. М. Смитом, основной задачей которого было обеспечение плавного перехода необходимых полномочий к новому властному органу. 31 января комитет представил итоговый отчет, в котором были намечены будущая структура и сфера компетенции создаваемого Восточного департамента, который должен был начать свою деятельность с 1 марта 1921 г. Он был призван осуществлять контроль над Ираком, Палестиной (включая территории к востоку от реки Иордан) и Аденом. В силу отсутствия четко зафиксированных границ подмандатных владений, территория, переданная под контроль министерства по делам колоний, ограничивалась: на западе – Средиземным морем, на юго-западе – границей Египта и Красным морем, на юге и юго-востоке – Индийским океаном, на севере и северо-востоке – побережьем Персидского залива. В указанных пределах Восточный департамент Министерства по делам колоний был уполномочен осуществлять всю необходимую полноту управления подмандатными территориями Великобритании, контролировать процесс демаркации их границ, руководить всеми британскими гражданскими службами и военными подразделениями, координировать взаимоотношения с аравийскими государственными образованиями (за исключением Хиджаза – А.С.). Штат Восточного департамента должен был комплектоваться из чиновников смежных ведомств. Кроме того, в докладе содержалась рекомендация активно привлекать к работе на местах представителей местного арабского населения[17]. Рекомендации Межведомственного комитета были рассмотрены на заседании кабинета 14 февраля. У. Черчиллю, несмотря на возражения лорда Керзона, удалось добиться включения в сферу компетенции Восточного департамента большей части Аравийского полуострова. Обосновывая свою позицию, он заявил: «Арабская проблема является единой, и любая попытка разделить ее неминуемо вызовет возврат к ситуации, существовавшей в течение предыдущих двух лет…»[18]. Кабинет утвердил, в целом, рекомендации комитета Смита, поручив главам Министерства по делам колоний и Форин Офиса выработать окончательное решение по разграничению сфер компетенции в Аравии путем двустороннего соглашения. Тогда же был утвержден и состав Восточного департамента, в штат которого вошли такие известные специалисты по ближневосточным проблемам, как Дж. Шукгург, Р. Вернон, Х. Янг, Р. Буллард, Ф. Адам, Г. Клейтон и полковник Мейнертзаген. Возглавить новое ведомство было поручено Т.Э. Лоуренсу[19]. Передача всех полномочий по управлению подмандатными владениями на Ближнем Востоке единой структуре стала логичным итогом продолжавшихся в течение нескольких лет дискуссий вокруг ближневосточных проблем, поставивших британский кабинет в декабре 1920 г. на грань кризиса. Возглавивший с марта 1921 г. Министерство по делам колоний У. Черчилль видел своей важнейшей целью, в сочетании с сохранением общего контроля над ситуацией, постепенное сокращение уровня военного и административного присутствия Великобритании в регионе и приведения его в соответствие с финансовыми возможностями метрополии. Конкретная реализация данной задачи требовала, прежде всего, в Ираке, создания эффективной государственной системы и формирования иной модели взаимоотношений подмандатных территорий и державы-мандатария.
Вывод
Война не щадила никого…Тяжёлые муки доставляла всем.
Даже дети страдали…Дети войны – самые мужественные дети …Дети, почувствовавшие войну на вкус. Я мечтаю, чтобы подобных страданий для детей никогда больше не повторялось. И я верю в светлое, мирное будущее. И низкий поклон всем тем, кто пережил эти страшные годы и спасибо всем тем, кт ...
Основное отделение архитектурного факультета (1920-1922
гг.)
На архитектурном факультете существовала единая программа первоначального обучения на 1 курсе, который рассматривался как Основное отделение. Предусматривалось пять заданий, три из которых были связаны с изучением элементов здания (план, стена, проем и т.д.) и ордеров, а два - с упражнениями по графическому изображению этих элементов. П ...
Расследование
Первое расследование обстоятельств чудовищного убийства царской семьи было начато 30 июля 1918 года после бегства большевиков из Екатеринбурга и взятия города войсками Сибирской армии. Судебное расследование проводилось в обычном законном порядке: по предложению прокурора суда 30 июля за N131. Позже, 7 февраля 1919 г. производство следс ...
